Версия для слабовидящих
Психолого-педагогическое сопровождение
«Насилие в сетях или поговорим не только о насилии…»
(ссылка на полный вариант статья в конце текста)
Сегодня к месту и не к месту мы употребляем термины «границы», «обесценивание», «абьюз» (насилие). Одни люди застревают в праведном гневе и любой свой дискомфорт описывают как преступление партнера. Бывает, человеку уже пошел четвертый десяток (второй, третий…), а он все продолжает воевать с «токсичной» матерью. Другие же погружаются в отрицание: «Какое насилие? Никакого абьюза не было, это все сторонники новой этики выдумали».
Но «праведно гневающиеся» склонны не замечать силы человека, его способности справляться с трудностями, заживлять свои раны. А «отрицающим» важно напоминать себе, что, вероятно, они не заметили, проигнорировали какую-то свою или чужую боль. Психолог-консультант Петр Дмитриевский рассказал «Правмиру», в чем проявляется истинный абьюз, как остановить нарушение границ в соцсетях и почему сегодня люди зациклены на своей ранимости.
— Модное слово «абьюз» — это ведь не только телесные повреждения, ограничения в передвижении, сексуальное насилие? А что еще?
— Абьюз — иностранное слово, отсюда разные его толкования в русскоязычной среде. Одни авторы используют его как синоним насилию.
Как мы уже сказали, в последнее время терпимость общества к насилию снижается, помимо физического насилия, стал употребляться термин «психологическое насилие», его еще называют моральным и эмоциональным. Словесные угрозы тоже относятся к насилию, когда один не прикасается к другому, но угрожает его побить или убить.
К абьюзу могут относиться операции с финансами и имуществом: когда человек переписывает на себя имущество партнера или отбирает у него деньги.
Когда один человек другого хронически подавляет, ограничивает в свободе, унижает, не позволяет с кем-то общаться, приказывает, где можно находиться, а где нельзя, ограничивает в общении с родственниками или коллегами (например, устраивая сцены ревности) — это абьюз.
Если один скандалит, когда партнер думает неправильные с его точки зрения мысли или исповедует вредные установки, контролирует, какие книги другой читает, какую музыку слушает и какие сайты посещает, это абьюз.
Словесная агрессия – унижение, оскорбления, критика, унизительные шуточки — тоже относятся к абьюзу, если носят не разовый, а хронический характер.
— То есть абьюз — это исключительно насилие? Или что-то еще?
— Есть важный оттенок, который русское слово «насилие» не содержит, а именно — злоупотребление своей властью. В чем здесь особенность? Со стороны такой абьюз может выглядеть как добровольное согласие.
Если преподаватель просит студента присмотреть за своим животным во время отпуска, студент может сказать: «Мне совсем несложно месяц посидеть с питомцем профессора». Вроде бы это ситуация, когда все довольны. Но есть привкус — что-то здесь не то. Потому что у одного есть власть, и второй не имеет реальной свободы отказаться, потому что он в зависимом положении. Если студент не посидит с кошкой профессора, неизвестно, хорошо ли он сдаст сессию.
В последнее время общество к таким ситуациям начинает относиться очень внимательно. Потому что здесь риск насилия, агрессии очень высок, хотя со стороны это может выглядеть достаточно благолепно. Поэтому если мы состоим с кем-то в каких-то отношениях и между нами все в порядке, все всем довольны, все равно нужно диагностировать про себя — а нет ли злоупотребления властью?
— Какие ошибки допускаются при употреблении слова «абьюз»?
— Чаще ошибки бывают в выводах и стратегиях поведения. Например, когда пострадавший человек делает акцент не на том, как ему восстановиться или какую компенсацию получить, а на том, как ему продолжить обвинять и стыдить агрессора. Жертва увлечена темой обвинений, упреков, отказывается от своей части работы по исцелению.
Похожую ситуацию можно иногда наблюдать после измены: изменивший партнер признает как нанесенный ущерб, так и свою ошибку, активно пытается понять, что можно сделать, чтобы ситуацию выровнять. А пострадавший занимает безутешную позицию и таким образом держится за свою власть. Потому что пострадавший имеет над обидчиком власть.
— А когда абьюзом называют то, что к нему никак не относится?
— Когда под фразой «ты абьюзер» имеют в виду «мне не комфортно». То есть вообще любой дискомфорт трактуется как вина второй стороны. При этом вторая сторона ущерба не наносила, а просто существовала, сопела, дышала. А человек трактует любой свой дискомфорт как преступление в свой адрес.
«Вы нарушили мои границы»
— Что касается границ, в сетевом общении, в соцсетях, мессенджерах людям проще нарушить чьи-то границы? Наверное, потому что живое общение нас все же ограничивает? А соцсети границы стерли?
— Если мы идем по улице, наши границы находятся в зоне нашего наблюдения. В соцсетях мы выставляем свои границы далеко от самих себя и сами часто не очень хорошо понимаем, где наши границы находятся. И у самых разных людей есть возможность к нам очень близко приближаться, например, своими высказываниями.
Если на улице на нас может влиять лишь человек, идущий рядом, то в соцсетях — житель другого континента. С одной стороны, это рождает бóльшую уязвимость. С другой — в соцсетях есть более простые способы управления границами.
Если на улице к нам подходит человек и дышит чесноком в лицо, нужно как минимум отойти, в соцсетях неприятного человека можно просто забанить. Легкость инструментов пропорциональна степени уязвимости. А если сетевой френд нам дорог и мы хотим сохранить отношения, можно попросить так больше не делать.
В соцсетях, как и в реальной жизни, важно различать, что прикосновение к границам и нарушение границ — очень разные вещи.
Если в нас кинули экскремент, это неприятно и нужно куртку сдавать в химчистку. Но это не то же самое, как когда в нас метнули кинжал.
Еще одна сложность соцсетей — мы одновременно имеем дело с людьми на разных дистанциях. В офлайн-жизни для танго-вечеринки женщина может выбрать платье с вырезом, для корпоратива — менее откровенный наряд. А в соцсетях мы находимся в одном и том же платье. И если мы надели платье с вырезом (условно), его видят не только участники танго-вечеринки, но и все сослуживцы.
— Когда и как люди говорят про границы неправильно?
— Как я уже упомянул, есть путаница между терминами «прикосновение к границам» и «нарушение границ». Некоторые люди сейчас возмущаются: «Как он посмел позвонить мне?» При том, что позвонить — это не то же самое, что вломиться в квартиру без спроса. А человек реагирует на звонок так же остро, как при агрессии или нежданном визите.
Вторая ошибка — иногда люди считают, что окружающие должны заранее понимать, что их может задеть, где их границы. Но нет, приходится их обнаруживать и сообщать.
Третье: человек ожидает, что само озвучивание его границ приведет к тому, что их будут соблюдать. Но не всегда это происходит. Да и вообще, если двое хотят одного и того же, а ресурс ограничен, как понять, кто должен уступить, кто должен пожертвовать своими границами?
— Что же такое границы? Мы все понимаем, что такое физические границы тела, потому что они заданы кожей. А психологические и социальные границы?
— Если кто-то украл мой телефон, он нарушил мои имущественные границы. Если мы с кем-то договорились в два часа созвониться, а человек звонит в три или не отвечает — это нарушение границ времени.
С определением границ личного пространства сложнее, они во многом варьируются от культуры. В деревне она одна, в городе другая, у жителей Скандинавии — одна, у жителей Италии — другая. Иностранцы систематически совершают такие ошибки: кто-то слишком близко приближается, ему говорят — вы нарушаете границы. Кто-то слишком далеко стоит, человек думает: его боятся.
И третий вид границ еще сложнее определить — это история про то, где я не готов терпеть что-то и говорю свое внятное «нет». Например, женщина предупреждает мужа: «Терпеть безденежье я больше не могу, не будешь зарабатывать, уйду от тебя». Это всегда очень субъективная, индивидуальная тема: здесь нет четкого определения, что человеку полагается терпеть, а что отстаивать.
В этом и сложности: часть границ регулируется довольно понятными договорами, всем ясно, что нельзя друг друга бить или резать ножом. А какие-то границы замечают по факту нарушения. Например, жена раньше думала: увлеченность мужа работой — это хорошо. А оказалось, что супруги не проводят время друг с другом. И это тоже нарушение ее субъективных границ: жена надеялась быть вместе, а по факту они живут отдельными жизнями. То есть ряд границ мы замечаем по факту дискомфорта, не зная заранее, что они у меня проходят вот тут.
— А что точно является нарушением границ?
— Например, родители входят в комнату уже взрослого ребенка без стука, говорят при этом: «Мы можем ходить, где хотим, это наша квартира». Когда родители берут без спроса детские вещи, выбрасывают их или передаривают другим детям — это тоже нарушение границ.
Руководитель нарушает границы, когда говорит: «Я думал, вы разделяете ценности нашей организации, что же вы не хотите выйти на работу в субботу?»
В соцсетях нарушение границ — публикация скриншота личной переписки или чужого подзамочного поста. Или публикация фотографий с каким-то человеком, где он представлен в неблаговидном свете. И, не спрашивая его разрешения, я отмечаю его на этой фотографии.
— Еще хуже, когда публикуют, но не отмечают. И все эту фотографию видят, кроме тебя самого.
— Да, это тоже нарушение границ и причинение морального ущерба.
— И как лучше на это реагировать?
— Зависит от ресурсов. В природе есть четыре способа реагирования, и все они в разных ситуациях к людям применимы. Если ткнуть в жука палкой, он замрет. И, когда нет ресурсов, в каких-то ситуациях приходится терпеть. Если на антилопу нападает гепард, она убегает, это другая реакция: не замирание, а убегание.
Если у нас есть возможность с кем-то из агрессоров прекратить отношения — забанить в соцсети или уволиться от начальника-абьюзера — то бегство и завершение отношений является таким способом реагирования.
Есть третий способ, когда приходит волк к волку и говорит: «Теперь я буду здесь жить». Волк отвечает: «Ну не знаю, посмотрим». Волк в этой ситуации не замирает и не убегает, и в человеческом сообществе можно сказать: «Мне это не нравится, но давайте обсуждать». Давать отпор, настаивать на обсуждении правил, предупреждать о последствиях («я буду обращаться в этическую комиссию, озвучу ваши домогательства публично») — это все третья позиция, воздействие на среду.
А четвертый способ, который есть в природе, но у людей он больше развит — это звать на помощь. Если вы являетесь жертвой абьюза или ваши границы нарушили, вы сами растерялись, не знаете, что делать, можно просить совета или просто звать на помощь.
— Слова «нарушение границ» всегда имеют отрицательный смысл?
— Человек нуждается в безопасности и в том, чтобы иметь непроницаемые границы. Поэтому мы живем в домах, а не в картонных коробках, в основном. И вообще любим мягкую, уютную постель и не любим, когда к нам во время сна врываются с музыкальными инструментами.
А с другой стороны, мы сами очень хотим иногда выходить за пределы границ. Потому что нам необходима не только безопасность, но и приключения. А приключения невозможны без вторжения куда-то. Поэтому часто нарушения границ — это естественно.
К примеру, ребенок развивается в животе у мамы и растягивает ей живот, кожу, это бывает весьма дискомфортно. Дети мешают спать родителям, конкурируют с братьями и сестрами, претендуют на родительские деньги, то есть всячески нарушают границы мам и пап. Получается, что нарушение границ — это не только что-то плохое, но и что-то прекрасное: здорово, что дети рождаются, докучают нам, а мы можем иногда сердиться, а иногда — умиляться их настойчивости. В этом смысловая сложность слова «границы».
— А что такое обесценивание?
— Изначально это психоаналитический термин, описывающий психологическую защиту. Когда человек сам себя утешает в момент какой-то утраты — это про обесценивание. Например, у ребенка сломалась его любимая игрушка. И психика, чтобы не утонуть в горе, придумывает рациональные аргументы — «мама другую купит» или «эта кукла уже старая, рано или поздно она все равно бы сломалась».
— А что обычно стоит за вредоносным обесцениванием?
— Зависть, люди завистливые склонны обесценивать чужие успехи, чтобы было не так стыдно за свою непродуктивность.
А обесценивание трудных чувств, например горя, происходит, потому что человек не может выдерживать чужую боль. Она напоминает ему какую-то собственную непрожитую боль. И если кто-то горюет или сердится, ему рядом находиться сложно, актуализируются его собственные раны. И человек вместо того, чтобы разбираться с собой и со своими недопрожитыми утратами, говорит горюющему: «Горевать не о чем, утри слезы и иди работай».
- Почему нам может нравиться обвинять других в обесценивании?
Бывает трудно поверить, что я могу что-то изменить в своих отношениях, от этого может возникнуть ощущение безысходности. И тогда обвинение становится способом как-то поддержать самоуважение.
Любой прохожий, сослуживец, родственник может сказать: «Твое достижение — ерунда». А у некоторых людей внутренний критик и так очень силен, так что они очень уязвимы по отношению к внешней критике. Это симптом, с которым вполне можно работать у психолога, укрепляя собственную самооценку и возможность опираться на себя, свои силы и достижения.
Но некоторые люди годы могут посвятить борьбе с тем, что их недостаточно ценят. Это бесконечный процесс, потому что мы никогда не окажемся на такой планете, где все разделяют наши ценности и всегда в восторге от того, от чего в восторге мы.
Сейчас мы проживаем этот кризис в темах границ, насилия, пересматриваем феномен власти и доминирования. И постепенно через разные перекосы мы в этих темах придем к большему трезвомыслию и удобству.
